Житие Даниила Заболотного

« - Что заставляет вас так торопиться в благословенную Джидду, эфенди?- не вытерпев, спрашивает чиновник.

- Чума, сударь, чума.

У чиновника от испуга отвисает челюсть. Он торопливо отодвигается, стараясь держаться подальше от нас, словно боясь немедленно заразиться. Пожалуй, теперь мы долго не получим билетов ни на один пароход. А может, наоборот, поскорее выгонят отсюда с перепугу?».

По следам ветра

«Дальше туннель начинал расширяться, поднимаясь полого вверх. Стены его раздвигались. Похоже, что я уже попал в пещеру. Тогда я остановился и начал водить лучом прожектора из стороны в сторону. Внизу, подо мной, что-то тускло блеснуло. Я направил свет в эту точку и подплыл поближе. Прямо перед собой я увидел в воде какую-то уродливую, страшную рожу. Она показывала мне язык!»

Тайна пирамиды Хирена

«И дверь медленно, с тихим скрипом раскрылась… Перед нами была продолговатая комната, у дальней стены её стоял саркофаг из золотистого алебастра. Свет наших фонарей словно проникал сквозь его стенки и заставлял их светиться изнутри мягким, трепетным сиянием. А вокруг саркофага вазы, сундучки, кресла и парадные ложа, как и в нижней фальшивой камере, но на этот раз, кажется, в полной целости и сохранности!»

Сын неба (Огонь-хранитель)

«Чудесное появление чужеземца, как его описал жрец, весьма напоминало картину приземления какого-то космического корабля. Он сел благополучно, высадил разведчиков. И надо же было случиться этому злополучному землетрясению: конечно, корабль был вынужден в аварийном порядке стремительно взлететь снова, оставив на произвол судьбы своего отважного и любознательного разведчика, ставшего из-за этого вдруг одиноким пленником на чужой планете и без всякой надежды на возвращение домой!»

Огненный пояс

«Откуда-то сверху на нас обрушилась лавина тяжёлого ила. Под её тяжестью оборвался, как нитка, кабель, соединявший нас с судном, и батискаф полетел вниз. Он мог бы расколоться о скалистое дно, как орех, но, видимо, мы упали на пружинистую подушку из того же ила, это нас спасло. Надолго ли? Спасло от мгновенной гибели, но обрекло на медленную, мучительную».

Долина, проклятая аллахом

«Каждую весну, в апреле, в долине вспыхивает странная эпидемия. Люди заболевают один за другим и умирают в страшных мучениях. Из десяти заболевших редко выживает больше одного. А к началу июля страшная болезнь так же внезапно прекращается сама собой. Долина снова становится райским уголком, где никакие опасности не угрожают человеку до новой весны».

Следствие сквозь века

«История народа майя богата разными загадками, но самой тёмной и непонятной из них остаётся, пожалуй, тайна покинутых городов. Почему древние майя оставляли свои удобные, никем не разрушенные дома, покидали свои дворцы, храмы, великолепные площадки для ритуальных спортивных игр, строившиеся с таким трудом годами, и уходили прочь?»

Голос в ночи

« - Итак, ваша тётка слышит голос, и этот «небесный голос» приказывает ей отдать деньге секте каких-то проходимцев?... – проговорил он, закуривая новую сигарету. (…) Конечно, проходимцы, какие могут быть сомнения? Любая секта создаётся в наши дни для того, чтобы облапошить доверчивых простаков».

«Вспомни!»

«Кому вдруг помешал Томас? Денег у него нет, а бедняков зря не убивают, - помнишь хорошую повесть Сименона? У него Мегрэ ищет преступника именно по этому признаку: бедняков зря не убивают… Видимо, Томас что-то знает, хранит в глубинах памяти какую-то важную тайну, пока не подозревая об этом. И кто-то боится, что мы поможем ему её вспомнить…»

Пиратский клад

«История, которую неторопливо, с подробностями очевидца, рассказывал Сергей Сергеевич, становилась всё занимательнее. Похоже, не судьба выпала Иеремии Бенсону воспользоваться краденным богатством. В одном мексиканском порту, куда бриг зашёл за водой и продуктами, Бенсон вдруг заболел и через несколько дней умер при довольно загадочных обстоятельствах, якобы от жёлтой лихорадки. Но перед смертью он успел нарисовать карту острова, пометив условными значками, где спрятан заветный клад».

Письмо с того света

«Записку вместе с бутылкой передали в прокуратуру. Экспертиза доказала, что её действительно написал погибший первый штурман «Смелого» Николай Лазарев.(…) Факты неопровержимы. Траулер «Смелый» затонул, погибло двадцать два человека. Капитан Голубничий должен предстать перед судом».

След Золотого Оленя

Он отвернул кусок мокрого брезента – и передо мной тускло засияло золото. Древние сокровища. Скифское золото! Я смотрел на драгоценности и всё ещё не верил глазам».

Секрет «Лолиты»

«Рулевой, окаменев в присутствии капитана, не отрывал глаз от компаса. А капитан и вахтенный штурман наблюдали за чем-то, что нам не удалось рассмотреть с палубы.

- Или они все перепились там и спят, или чёрт его знает что, - с непривычной неуверенностью в голосе проговорил капитан, не отрываясь от бинокля».

Лунатики

«Всё против неё. Вскрытие показало, что Урсула ввела старухе огромную дозу морфина – раза в три-четыре больше заведомо смертельной. И тут же спохватилась, сама вызвала врача. Он без труда установил отравление морфином по классическому симптому – зрачкам, суженным буквально до размеров булавочной головки. Причина смерти несомненна».

Переселение душ

«Мне надоело всю жизнь служить за гроши на побегушках. Зачем затягивать это жалкое существование, когда впереди нас ожидает бесконечный ряд приятных перевоплощений? Прощайте, дорогие мама и сестра, вы поймёте меня и простите. Мы ещё непременно встретимся и наверняка узнаем друг друга в любых обличьях!»

«Пасть дьявола»

«Уголок Атлантики, где нам предстоит работать, действительно интереснейший. (…) Это район между побережьем Америки, Бермудскими и Багамскими островами – так называемый «Бермудский треугольник» - давно пользуется у лётчиков и моряков такой дурной и зловещей славой, что они окрестили его «Пастью дьявола». Здесь при загадочных и порой совершенно непонятных обстоятельствах нередко бесследно пропадают самолёты и даже довольно крупные суда».

Шлиссельбургская нелепа. Попытка доследования одной темной истории

«Ненастным, дождливым и холодным выдался тот давний день 15 сентября 1764 года. (…) Но ничто не могло помешать любопытствующим к десяти часам утра заполнить самый грязный в столице Обжорный рынок. Сегодня рыночную площадь немножко привели в порядок. Самые убогие ларьки и будки снесли. А посреди площади за ночь воздвигли эшафот, выкрашенный в чёрный зловещий цвет. Эшафот окружили солдаты, держа на изготовку ружья с примкнутыми штыками. Солдат было необычно много, они выстроились и вдоль дороги, что вела к мосту через Кронверкский канал от Петропавловской крепости».

Из неопубликованного: рассказ "Знамя"

«У Михаила Евграфовича Салтыкова с утра было прескверное настроение. Он то метался, как арестант, по камере, из угла в угол кабинета, то опять садился за стол. Прихлёбывал из стакана крепчайший чай, не докурив до конца одной папиросы, прикуривал он неё другую, а окурок со злостью, яростно приминал в пепельнице. (…) А всё оставалось по-прежнему. Посреди стола лежал всё такой же пустой, девственно чистый лист превосходнейшей атласной бумаги. И на нём ещё не было написано ни одного слова».